Мы молоды. У нас чулки со штопками. Нам трудно. Это молодость виной. Но плещет за дешевенькими шторками бесплатный воздух, пахнущий весной. У нас уже - не куклы и не мячики, а, как когда-то грезилось давно, нас в темных парках угощают мальчики качелями, и квасом, и кино. Прощаются нам ситцевые платьица и стоптанные наши каблучки. Мы молоды. Никто из нас не плачется. Хохочем, белозубы и бойки! Как пахнут ночи! Мокрым камнем, пристанью, пыльцой цветочной, мятою, песком... Мы молоды. Мы смотрим строго, пристально. Мы любим спорить и ходить пешком... Ах, не покинь нас, ясное, весеннее, когда к нам повзросление придет, когда другое, взрослое везение нас по другим дорогам поведет. От лет летящих никуда не денешься, но не изменим первым "да" и "нет". И пусть луны сияющая денежка останется дороже всех монет. Жизнь - наковальня. Поднимайте молоты! На молодости - главные дела. Мы молоды. Мы будем вечно молодо смотреться в реки, в книги, в зеркала... Римма Казакова
Снег идет, снег идет. К белым звездочкам в буране Тянутся цветы герани За оконный переплет. Снег идет, и всё в смятеньи, Всё пускается в полет,- Черной лестницы ступени, Перекрестка поворот. Снег идет, снег идет, Словно падают не хлопья, А в заплатанном салопе Сходит наземь небосвод. Словно с видом чудака, С верхней лестничной площадки, Крадучись, играя в прятки, Сходит небо с чердака. Потому что жизнь не ждет. Не оглянешься - и святки. Только промежуток краткий, Смотришь, там и новый год. Снег идет, густой-густой. В ногу с ним, стопами теми, В том же темпе, с ленью той Или с той же быстротой, Может быть, проходит время? Может быть, за годом год Следуют, как снег идет, Или как слова в поэме? Снег идет, снег идет, Снег идет, и всё в смятеньи: Убеленный пешеход, Удивленные растенья, Перекрестка поворот. 1957 г. Борис Пастернак
Пойду, схожу за счастьем на базар, А после в супермаркет, за удачей… И что с того, что это не товар… Я попрошу ещё любви - на сдачу… И взвесьте мне, пожалуйста, грамм сто, Той совести, что с краю, полкой ниже… Просрочена? Ну, ладно я потом, Куплю в другом ларьке… А вижу-вижу: По акции есть скидка для меня. Давайте доброты, насколько хватит… А есть у вас от злых людей броня? Что-что? На это деньги жалко тратить? А средство есть от жалости у вас? Микстура от тоски, сироп от скуки? Продайте мне ещё вот этот шанс… И крепкую настойку от разлуки… Уюта мне семейного - мешок, Чтоб высший сорт, другого, мне не надо… И красоты вон той, с пометкой «ШОК», Таблетки от неискреннего взгляда… А дружбу как, поштучно иль навес, Сегодня вы, любезно, продаёте? Нет, не куплю, а просто – интерес, Зачем так жить, и есть ли смысл в расчёте? Ещё здоровья близким прикуплю И буду им дарить на Дни Рожденья… В продаже – зависть? Зависть не люблю. Продайте лучше пол кило терпенья… Доверия не нужно… В прошлый раз Купила оптом, мне надолго хватит… Продайте все запасы слёз из глаз, Моя судьба вам, с радостью, заплатит… Зачем? А чтоб не плакала душа У тех людей, в которых много света… Ведь жизнь тогда, добра и хороша, Когда у вас в продаже боли нету… Нет, счастья на базаре не купить… Но если мы научимся делиться Тем самым счастьем и любовь дарить, То всё плохое просто испарится… © Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт, 2010
Любимые дети... Как метко и больно, Как горько и зло (хоть порой и невольно) Вы раните наши сердца. И ваши слова отзываются болью, Ложатся на нервы сжигающей солью, Такая у нас, у родителей, доля Себя отдавать до конца Ночами качали мы вас в колыбели, Носили на ручках и песни вам пели, И был безмятежен ваш взгляд... Катились коляски, и годы летели, В заботах мы даже понять не успели, Что время – другое, что вы повзрослели... Вернуть бы те ночи назад... Но прошлые дни не собрать по кусочкам, И в ярости топает ножками дочка, И с сыном трудней и трудней... Подросшие дети... Бессонные ночки, Да первой любви дневниковые строчки, И скоро свои у вас буду сыночки, У наших подросших детей... Тогда, наклоняясь над детской кроваткой, Шепча малышу: «С добрым утром, мой сладкий» Поймете, быть может, вы нас, И наши тревоги не будут загадкой, Бессонные ночи над вашей кроваткой, А мы... Мы смахнем, улыбаясь украдкой Слезу с увлажнившихся глаз. Илья Бестужев
Настоящее счастье гнездится в простом: В том, как он каждый вечер приходит с работы, Как она наполняет уютом их дом, И как вместе они каждый вечер субботы. Как она беспокоится, ел ли в обед, Как ему интересно, о чем она пишет, Как она разрешает не выключить свет, И как он соглашается сделать потише. Как они строят планы на день и на год, Как они иногда не мешают друг другу, Как все в общем и целом неспешно идет По однажды легко заведенному кругу. Что же в этом чудесного? Это же быт! Здесь кастрюли гремят и скрипят половицы. Да, но именно здесь и возможно – любить И друг друга читать – до последней страницы. Марина Кунина
Вези меня ледянка в детство, Где мне совсем не больно падать, Где «Чур» от всех напастей средство, Где каждая снежинка — радость… Где папа — молодой и сильный, Где плакать хочется без мамы, Где лес и розовый, и синий, И Дед Мороз такой румяный… Где ничего вкусней сосульки, Где сам себе игрушки клеишь, Где каша манная в кастрюльке Где апельсин, когда болеешь. Где горькая микстура в ложке, Где с пенкой молоко в стакане, Где в плед завернутая кошка, Где тетя Валя на экране. Где счастье — если мама дома, Где горе — если спать ложиться, И ничего ценней альбома, И ничего страшнее «Мыться!» Где мандарины пахнут ёлкой, Где под столами новоселье, Где нос кусает шарфик колкий, Где угол — плата за веселье… Где примерзают руки к санкам И где еще не стыдно плакать… Вези меня вперед, ледянка! Ты знаешь, я умею падать!!! Автор неизвестен
Есть люди, которые - птицы: Легки, беззаботны, крылаты, Им небо чистейшее снится, Где солнце лучами распято. Есть люди, которые - ветер: Поймать их никак не удастся, Такие не верят в приметы И могут от боли смеяться. Есть люди, которые - кошки: Приходят, когда пожелают, Еще раздражают немножко, Следы от когтей оставляют. Есть люди, которые - звезды: Им будни людские презренны, Для них - о бессмертии грезы И поиск иных во вселенной. Есть люди, которые - книги: Подробней иного талмуда, В них есть озарения миги И есть иллюстрации чуда. Еще есть планеты, кометы, Колючие розы и льдины , Есть люди-поэмы, сонеты, Алмазы, топазы, рубины. Их много, и в каждом - загадка, Которая к ним привлекает. Она, как изюминка, сладкой Для нас зачастую бывает. Но, знаешь, средь новых и прежних, Средь будущих, тех или этих Есть люди, им имя - надежда. Их мало на нашей планете... Dietrich
Я не сильная, это такой маскарад… Чтоб меня не жалели в слезливых порывах. Я могу пережить тяжесть разных утрат Без каких-то заметных психических срывов. Я не сильная. Просто просить не люблю. И вымаливать счастья на паперти чувства… Я мольбы о любви не ношу к алтарю, И борюсь в одиночку с отчаянной грустью. Я не сильная. Просто сейчас не до слез. Я себе запретила бессмысленно плакать… Ведь смешно ожидать облегченья всерьез, Разводя на душе беспрерывную слякоть… Я не сильная. Просто привыкла сама. Добиваться, решать, разбираться в вершинах… Я не верю в какие-то полутона… Не мечтаю о прошлом на старых руинах.. Не надеюсь на помощь светил и людей, Не твержу, что мне радостей выпало мало… Не страдаю отсутствием сил и идей. Я не сильная. Просто быть слабой устала… Злата Литвинова
Бывает дефицит финансов, Железа дефицит - в крови, Бывает мало в жизни шансов, Но хуже - дефицит любви. Тем, кто женился по "залёту", Хочу сказать: ваш брак не плох. "Залёт" подобен самолёту, В котором двигатель заглох. Тем, кто женился по привычке, Хочу открыть один секрет: Ваш брак большой подобен спичке, В которой, правда, серы нет. И быт уютливо-угрюмый Не разожжёт огня в крови. Поверьте мне, что даже юмор Не лечит дефицит любви. Тем, кто женился по расчёту, Возможно, больше повезло И не сводя друг с другом счёты Живут они "друзьям" назло, Подобно вложенным банкнотам: Жизнь - долгосрочный депозит. Они в любви давно банкроты - Не ощущают дефицит. Те, кто женат на голом теле И только телом дорожит, Покуда нет проблем в постели, Не испытают дефицит. Но стоит телу "разрыхлиться" И потерять "товарный вид" - Захочется пережениться. Наступит "телодефицит". И чтоб семья могла сложиться, Нам пары нужно создавать Не с тем, с кем хочется ложиться, А с тем, с кем хочется вставать.
На віях тиші мерехтять сніжинки. Зима крізь вії дивиться на світ. Шляхи і діти їх – стежинки - шукають вранці згадку до воріт. Село в снігах, як чаша кришталева, у срібних жилках скованих джерел. Ідуть у білих каптурах дерева, понамерзали брови у дерев. Їм білий вітер розвіває поли, вони бредуть похилені, на шлях, де гайвороння, чорне як ніколи, шматочок сонця ділить у полях. © Ліна Костенко
По вулицях ходять мертві, та їх не бачить ніхто. Свічки їм не ставлять у церкві. Крізь них проїжджають авто. Ніхто їм не скаже: Здрастуй. Ніхто не присвячує шпальт. У місті не топчуть рясту, у місті топчуть асфальт. Обличчя втомою стерті. Облом. Тарапата. Бедлам. По вулицях ходять мертві. Вони не читають реклам. Не їм сигналять клаксони. Не їм мигтить світлофор. Безсмертні душі безсонні, над ними святий омофор. І там, де тіні простерті каштанів і лип вікових, — по місту блукають мертві, які ще люблять живих. © Ліна Костенко
В пустелі сизих вечорів, в полях безмежних проти неба о, скільки слів і скільки снів мені наснилося про тебе! Не знаю, хто ти, де живеш, кого милуєш і голубиш. А знаю - ти чекаєш теж, тривожно вгадуєш і любиш. І я прийду в життя твоє. Тебе, незнаного, впізнаю, як син вигнанця впізнає прикмети батьківського краю. Я ради цього ладна жить. Всі інші хай проходять мимо, аби в повторах не згубить одне, своє, неповториме. Нехай це - витвір самоти, нехай це - вигадка й омана! Моєму серцю снишся ти, як морю сняться урагани. © Ліна Костенко
Було нам тоді не до сміху. Ніч підняла завісу – біла симфонія снігу пливла над щоглами лісу. А ліс, як дрейфуюча шхуна, скрипів, у льоди закутий… І хлопець, зворушливо юний, сказав із дорослим смутком: – Ти пісня моя лебедина, останнє моє кохання… В такому віці людина завжди кохає востаннє. Бо то уже справа гідности – життя, бач, як сон, промайнуло. Підлітки для солідности мусять мати минуле. Завіяні снігом вітрила звисали, як біла гичка… Я теж йому щось говорила, і теж, певно, щось трагічне. Було кохання фатальне, майже з драми Ростана… Я тільки сніг пам'ятаю, отой, що давно розтанув. Білу симфонію снігу, шхуну, в льоди закуту… А нам з тобою – до сміху! А нам з тобою не смутно! І добре тобі, і весело на білому світі жити. Ти тільки, як всі воскреслі, не любиш про смерть говорити. І маєш, напевно, рацію. Минуле вмерзає в кригу. І це вже не декорація… Біла симфонія снігу. Стогне завія до рання, зламавши об ліс крило… Ти – моє перше кохання. Останнє уже було. © Ліна Костенко
Баба віхола, сива Віхола на метільній мітлі приїхала. В двері постукала, селом вешталась: – Люди добрії, дайте решето! Ой, просію ж я біле борошно, бо в полях іще дуже порожньо. Сині пальчики – мерзне житечко. Нема решета, дайте ситечко. Полем їхала, в землю дихала баба Віхола, сива Віхола… © Ліна Костенко
Тише, тише… Не судите, это грех… Вы порадуйтесь душою за успех… Вы поплачьте над чужою – над бедой… Сострадание – ручей с живой водой… Тише, тише… Не ругайте сгоряча… Чья-то жизнь, возможно, гаснет как свеча… Не задуйте кривотолком тот огонь… Поддержите, поднеся к нему ладонь… Тише, тише… Не врывайтесь в жизнь людей, Наблюдая с высоты судьбы своей… Потому что жизнь – сплошные этажи… Там, вверху, возможно, просто больше лжи… Тише, тише… Ведь слова острей ножа… Нужно жить, на сердце злобы не держа… Много мнений, только помнить нужно впредь, Что на всех свою рубашку не одеть… Тише, тише… Там где слухи – правды нет… Лишь Всевышний знает правильный ответ… И от глаз его не скрыться, не уйти, Вот поэтому живи и не суди… © Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт, 2011
